Ну а он на всех ложил,
Был спокоен величаво.
Матом на детей блажил
Добрым голоском картавым.

Каждый день он выходил,
Прогулятся в чисто поле.
И в посевах хуй дрочил,
На крестьян насравши горе.

Жил в деревне наркоман,
Что был сослан из столицы.
Тот сажал на поле план,
Вместо риса и пшеницы.

Как-то дунув по утру,
Вышел наш торчок на поле.
И ему не по нутру,
Что в посевах лысый ходит.

И пошла тут колотильня:
Он схватил большой дубец.
И хуйнувши дядьку сильно,
Закричал: "Тебе пиздец!

Хули ходишь ты по полю
Хули портишь мне покос?!"
Дал своей гортани волю,
И поехал и понес.

- Как тебя зовут залупа?
- Ленин, - отвечал старик.
- Ленин? - это просто ступор,-
Нарик моментально сник.

Ну а старый пень поднялся,
Посмотрел на мужика.
Плюнул, пернул, посмеялся,
И сказал: "Ну что ж, пока!"

Вот прошло уже полгода,
Наркоман не ест не пьет.
Даже в продолженье рода,
Свою бабу не ебет.

Он боится все сильнее
Красной армии бойца,
И от страха леденеют
Два прокуренных яйца.

Оправдалося предчуствье,
Прямо к дому мужика,
Прискакали по распутью
Два, в шинелях, седока.

- Вас зовут Торчок Евгений?
- Да, конечно, это я.
- Собирайтесь, ждет Вас Ленин,
Не какая-то хуйня!

Вот заходит он в домишко,
Ленин в кресле там сидит.
И держа рукой хуишко:
- Здравствуй, Женя! - говорит.

- Говорят что ты в округе,
Первый наркоман.
У меня ж скоты-бандюги
Спиздили весь план...

Ильича обняв за плечи
Молвил нарк: "Родной!
Кайфом вдоволь обеспечу,
Вождь наш дорогой!"

И забивши косячину
Стали они ржать,
И про инцидент с дубиной
Тоже вспоминать.

- Я, конечно, выебнулся,
Что тебя побил.
Ленин добро улыбнулся:
-Я про то забыл...